и трудами за время своей земной жизни.5
Если б смерть была последним словом всего, если б наши
судьбы ограничивались лишь этой мимолётной жизнью, то разве б были у нас эти
устремленья к лучшему, к совершенному состоянью, о коем ничто на земле не может
нам дать никакого понятья? Разве была б у нас эта жажда знаний, коию ничто не
может утолить? Если б всё прекращалось в могиле, для чего тогда все
потребности, все мечты, все необъяснимые влечения? Этот могучий крик
человеческого существа, раздающийся сквозь столетья, эти бесконечные надежды,
неудержимые порывы к прогрессу и свету, и они - всего лишь принадлежность
мимолётной тени, едва успевающего составиться пред распадом своим скопленья
молекул? И что тогда есть земная жизнь, столь короткая, что даже при своей
наибольшей длине она не позволяет нам достичь пределов науки; настолько
исполненная бессилием, горечью, разочарованьем, что ни в чём не может дать нам
полного удовлетворения? И после того, как нам показалось, будто мы наконец
достигли предмета наших ненасытных желаний, что тогда вновь и вновь влечёт нас
к какой-то всегда далёкой и всё так же недоступной цели? Та настойчивость, с
какой мы продолжаем искать, всем разочарованьям вопреки, некий идеал, не
существующий в этом мире, некое счастье, постоянно от нас ускользающее,
является достаточным указаньем на то, что есть нечто иное, помимо настоящей
жизни. Природа никогда не даёт живому существу напрасных стремлений и
несбыточных надежд. Беспредельные потребности души необходимо и неизбежно зовут
к беспредельной жизни.6
XXV
Чувство абсолютной справедливости говорит нам, что и
животное, не более чем человек, не должно жить и страдать ради того только,
чтоб исчезнуть в небытии. Восходящая и непрерывная цепочка, по всей видимости,
соединяет и связует друг с другом все существа: минерал с растением, растенье с
животным, а животное с человеком. Она может соединять их двояко: как
материально, так и духовно. Обе эти формы эволюции параллельны
и
взаимообусловлены, поскольку жизнь есть не что иное, как проявленье Духа.
Душа, после длительного формирования на низших ступенях
жизни, достигает наконец человеческого состоянья; здесь она обретает сознанье и
больше уже не может спуститься назад. На всех этапах формы, кои она
приобретает, суть выражения её действительной значимости. Не надо обвинять Бога
за то, что Он создал формы безобразные и зловредные. Существа могут быть
наделены лишь той внешностью, которая отвечает их склонностям и превратным
привычкам. Случается, что души человеческие избирают себе тела немощные и
болезненные за тем, чтоб обуздать свои страсти и обрести качества, необходимые
для их дальнейшего продвижения; но в низшей природе никакого выбора
производиться не может: существо вынуждено падать вниз под властью тех
влечений, кои оно само развило в себе.
Это постепенное развитие может быть обнаружено всяким
внимательным наблюдателем. Так у животных домашних различия |