Тайны руки

четыре чувства существуют изолированно и бессильны противостоять действию внеш­ней среды.

Они, так сказать, получают негативное отражение в моз­гу, и "успокаиваются", как только оканчивается их обязан­ность.

Только глаз возвращает впечатление, но и то неполно и как бы пассивно.

Совершенно другое являет рука, передающая чувство ося­зания. Она соотносится со всеми чувствами и соединяет их в себе. Можно сказать, она исполняет волю мозга и мыслей.

Без руки качества прочих чувств бесполезны и бессиль­ны. Она помогает человеческому голосу. Она — высший дар человеку, ибо слово может быть заменено жестом.

Это голос глухонемого. Это она вырывает его из

уедине­ния и возвращает миру. Вместе со звуком и зрением рука составляет единое целое, но и имеет над ними то преимуще­ство, что она их восполняет.

И в ночи, когда осязание заменяет зрение, рука преду­преждает мозг.

Наблюдая действие осязания, находящееся в согласии и с духом и с материей, видя, как рука как бы сортирует духов­ную пищу мысли, большинство философов согласились признать за свойствами руки роль направляющих и изме­няющих все другие.

И Бюффон*, и Гердер думали таким образом и не замед­лили написать об этом. Мы только что рассмотрели, как думали об этом Аристотель и Бальзак. И      ру­

ка вследствие исключительной чувствительности передает мозгу впечатления, которые затем изливаются в самые не­обычные идеи.

Уже в первом издании моей книги, еще не зная уроков опытной физиологии нашего знаменитого Клода Бернара, сам я так мало сомневался, что основал всю мою систему хиро­мантии на принципе всасывания от периферий к центру и вы­дыхания от центра к перифериям. В построении своей систе­мы за исходную точку я принимал зеркало, воспринимающее и отражающее солнечные лучи почти в одно и то же время.

Таким образом, рука, точно так же как зрение, точно так же как слух, своими органами осязания, даже формою сво­их "всасывающих "информацию пальцев, не только передает впечатления мозгу, но передает их исправленными, вследст­вие позитивного контроля над ними, и только она отражает волю самим действием. Без нее была бы немыслима жизнь, ибо действие или движение и есть жизнь.

Это безостановочное, это непрерывное движение чувст­вительности, возбужденной электрическим процессом, про­исходящим в мозгу, разве не должно оставить ярких следов?

Разве не то же происходит в природе, когда самый плот­ный мрамор изменяет свою форму вследствие беспрерывно­го трения ногами прохожих?

Разве не видел я сам в Риме, в церкви      камен­

ные ступени, буквально изрытые коленями молящихся. Раз­ве не видел я в соборе св. Петра следы поцелуев богомоль­цев на бронзовых ногах апостольских статуй?

Одно только искреннее чувство не могло бы этого сде­лать.

Ничто не остается безучастным в столь необходимом ор­гане, как рука, и линии, проходящие