Тайны руки

Одним словом, он не заметил, что хирогномия не объясняет и не может объяснить ничего, кроме инстинктов, и что инстинкты каждую минуту могут быть направлены страстями на то или другое, т. е. что страсти господствуют над инстинктами. А так как хиромантия и звездные знаки объясняют и инстинкты, то, следователь­но, можно обойтись без хирогномии. Вероятно, поэтомуто древние и не занимались ею, но в то же время они еще более обоснованно объясняют

страсти во всех их прояв­лениях и даже указывают, куда могут привести инстинк­ты и страсти.

Он, конечно, знал, что существует хиромантия. Но ис­ключительный, как и все изобретатели, презирал предание, выступающее, из тьмы шести тысяч лет, или, быть может, он остановился перед громадной работой утилизации остатков от минувших веков.

Без сомнения, предание доходит до нас обезображенным заблуждениями.

Работа изыскателя — восстановить первоначальные фор­мы, как работа историка — уметь отличить истину от лжи.

Только промывая и промывая беспрестанно песок ве­ликих золотоносных рек, работники наконец находят чистое золото. Изобретатель или основатель заслуживает уважения, но нельзя без опасности лишиться славы, что­бы новые, еще нестройные элементы науки, как бы ост­роумны они ни были, заслоняли собой те, что приобре­тены еще давно.

Что скажут теперь о поэтовой конторе, основанной для конкуренции с железными дорогами? Я понимаю, что мож­но бросить благожелательный взгляд на прошедшее, но не должно уходить от быстро бегущего времени.

Ничто не может быть более благоприятным для моей сис­темы, как постановка ее наряду с хирогномией. Тогда толь­ко можно увидеть, что я сделал из этой прелестной и умной, но нестройной науки.

Тогда только увидели, что этому бриллианту я придал ал­мазные грани.

БАЛЬЗАК И ХИРОМАНТИЯ

Физиологические исследования

Нервное сообщение между рукой и мозгом, как следствие электричества. — Линии, проходящие по ладони, обозначились именно вследствие этого сообщения.

С той самой минуты, когда я начал заниматься хиро­мантией, т. е. с того времени, когда довольно большое число явлений привлекло мое внимание к этой малоиз­вестной науке, еще не совершенно убедив меня в ней, я стремился разобраться в этих явлениях, основываясь на всемирной гармонии; я изучал систему каббалистиков, приписывающих звездам влияние на все сотворенное и прежде всего на человека, особенно подчеркивающих со­отношение инстинктов и даже страстей с формами тела, которые, по их мнению, ведут к добру или злу, смотря по счастливому или неблагоприятному положению звезд в минуту рождения ребенка или, быть может, и в минуту его зачатия, не без того, однако, чтобы не придавать ши­рокого значения ограничениям, которые внесло в науку наследие отцов и собственное я, это таинственное ядро, которое действительно составляет бытие, человеческую ин­дивидуальность.