Сидхарткха

реку, на  прозрачную зелень,  на

хрустальночистые   линии  

ее   загадочных   очертаний.  Светлые  жемчужины

поднимались  на  его глазах из  глубины,  тихие воздушные пузыри плавали  по

зеркалу воды,  и в них отражалась  синева неба. Тысячей глаз глядела на него

река -- зеленых, белых, чистых, как хрусталь,  синих, как небо. Как он любил

эту  реку, как  восхищался ею, как он был ей благодарен! И голос его сердца,

только  что проснувшийся голос  говорил ему также: "Люби эту реку. Оставайся

близ нее! учись у нее!" О, да.  Он будет к  ней прислушиваться, будет у  нее

учиться.  Кто  поймет эту реку  и ее тайны,--  думалось ему,--  тот поймет и

многое другое, перед тем откроется много тайн, все тайны...

     Из тайн же самой реки он в этот день узнал лишь одну, и та поразила его

душу.  Он видел:  эта вода текла и  текла; она текла безостановочно и все же

всегда была тут,  всегда  во всякое время была такою же, хотя каждую  минуту

была новой. О,  если бы постичь, раскрыть эту  тайну! Он еще не понимал,  не

постигал  этого, в нем только  шевелились  догадки, отдаленные воспоминания,

божественные голоса...

     Сиддхартха поднялся с места.  Невыносимым стал  терзавший  его голод. С

глубоким интересом пошел он  далее по  береговой дорожке,  вверх по течению,

прислушиваясь   к  шуму  воды,  прислушиваясь  к  ворчанию  голода  в  своих

внутренностях.

     Когда он пришел к перевозу, лодка как раз готова была отчалить, и в ней

стоял  тот самый перевозчик, который  когдато  перевез через реку  молодого

саману. Сиддхартха узнал его, хотя и он сильно постарел.

     -- Ты перевезешь меня? -- спросил он.

     Перевозчик, удивленный тем,  что  такой знатный господин пришел  один и

пешком, принял его в свою лодку и отчалил от берега.

     --  Прекрасное занятие ты выбрал  себе,-- сказал Сиддхартха.-- Чудесно,

должно быть, жить всегда у этой реки и ездить по ней.

     С улыбкой качнул головой гребец:

     --  Да, это  чудесно!  Ты верно заметил, господин.  Но разве  не всякая

жизнь, не всякий труд прекрасен?

     -- Возможно. Но мне кажется завидным именно  твое занятие. -- Ну,  тебе

оно  скоро  надоело бы.  Такая работа не подходит  для  хорошо одетых людей.

Сиддхартха рассмеялся.

     -- Вот  уже второй раз за сегодняшний  день ко мне  изза  моего платья

относятся  с  недоверием.  Не хочешь ли ты, перевозчик, принять от  меня это

платье, которое  мне надоело? Ты  должен знать,  что у меня нет денег, чтобы

заплатить тебе за перевоз.

     -- Господин шутит,-- рассмеялся перевозчик.