Анастасия

счастьем и благодатью. Это время, за которое он осознаёт сущность миро­здания, смысл человеческого сущес­твования, — отрезок всего в девять земных лет. И всё, что для этого ему требуется, уже су­ществует. Родителям лишь не нуж­но искажать реальное естественное миро­здание, отделять ребёнка от самых ­со­вершенных во Вселенной творений. Но родителям технократический мир не поз­воляет это сделать. Что видит младенец первым своим осмысленным взглядом? Он видит потолок, край кроватки, какието тряпочки, стены — атрибуты и ценности искусственного, созданного

технократическим обществом мира. И в этом мире его мать, её грудь. «Наверное, так, значит, и надо», — думает он. Его улыбающиеся родители, словно драгоценность, пре­подносят ему брякающие и пищащие предметы, игрушки. Зачем? Он долго будет осознавать: зачем они бряцают и пищат. Он будет пытаться осмыслить это своим соз­нанием и подсознанием. Потом эти же улыбающиеся родители будут связывать его какимито тряпками — ему неудобно. Он будет пытаться высвободиться, но ­тщетно! И единственный способ про­теста — это крик! Крик протеста, просьба о помощи, крик возмущения. С этого момента ангел и властелин становится нищим, рабом, просящим подаяние.

Ребёнку один за другим преподносят атрибуты искусственного мира. Как благо — новая игрушка, новая одежда. И внушают тем самым, будто бы эти пред­меты являются главными в том мире, куда он пришёл. С ним, пусть ещё маленьким, но уже самым совершенным существом во Вселенной сюсюкают, тем самым невольно относясь к нему как к несо­вершенному существу, и даже в тех заве­дениях, где, как вы думаете, происходит обучение, ему говорят о достоинствах опять же искусственного мира. Лишь к девяти годам вскользь упоминают о существовании при­роды, как о при­ложении к чемуто другому, главному, подразумевая при  этом рукотворное. И большинство людей до конца дней своих не в состоянии осознать истины. Казалось бы, простой вопрос: «В чём смысл жизни?» — так и остаётся нераз­ре­шённым.

А он — смысл жизни — в истине, радости и любви. Девятилетний ре­бёнок, воспитанный ест­ественным ми­ром, имеет больше точности в ­осо­знании мироздания, чем научные ­учреждения вашего мира и многие признанные вашим обществом учёные.

— Стоп, Анастасия. Ты, наверное, имеешь в виду знание природы, если его жизнь будет протекать так, как твоя. Здесь я могу с тобой согласиться. Но ведь современный человек вынужден, хорошо это или плохо — другой вопрос, но он вы­нужден жить именно в нашем техно­кратическом мире, как ты его называешь. Человек, воспитанный так, как ты пред­лагаешь, ­природу будет знать, чувство­вать её, а в другом окажется полным профаном. Есть ещё такие науки, как математика, физика, химия, прос­то знание жизни, её общественных явлений.

— Всё это для познавшего в своё время сущность мироздания — пус­тяки. Если он захочет, посчитает нужным проявить себя в области какойто ­науки, то с легкостью