Анастасия

— Да, но в книгах они ­расставлены подругому.­

— Правильно, все книги состоят из множества комбинаций этих букв, расставляет их человек автоматически, руководствуясь при этом чувствами. Из этого и следует, что сначала рождается не комбинация из букв и звуков, а чувства, нарисованные его воображением. У того, кто будет читать, возникают примерно такие же чувства, и они запоминаются надолго. Ты можешь вспомнить какиенибудь образы, ситуации из прочитанных тобой книг?

— Могу, — подумав, ответил я.

Вспомнился почемуто «Герой нашего времени» Лермонтова, и я стал расска­зывать Анастасии. Она прервала меня:

— Вот видишь, ты можешь обрисовать героев этой книги, рассказать, что чув­ствовали они, а с того момента, как ты прочитал её, времени прошло немало. А вот если бы я попросила рассказать, в какой последовательности расставлены в ней тридцать три буквы, какие выстроены из них комбинации, ты смог бы это вос­произвести?

— Нет. Это невозможно.

— Это действительно очень тяжело. Значит, чувства от одного человека передались другому человеку с помощью всевозможных комбинаций из тридцати трёх букв. Ты смотрел на эти комбина­ции и тут же забыл, а ­чувства, образы остались и запомнились надолго... Вот и получается, если душевные чув­ствования напрямую связать с ­этими значками, не ­думать о всяких услов­ностях, душа заставит эти значки стать в такой последовательности, чередуя комбинации из них, что читающий впос­ледствии почувствует душу писав­шего. И если в душе пи­савшего...

— Подожди, Анастасия. Ты скажи проще, понятнее, конкретнее, на какомнибудь примере покажи мне про обучение языкам. Писателем меня потом будешь делать, рассказывай, кто и как тебя учил понимать разные языки.

— Прадедушка мой, — ответила Анастасия.

— Расскажи на примере, — просил я, желая понять всё быстро.

— Хорошо, но ты не волнуйся, я всё ­равно найду способ, чтобы тебе понятно было, и если для тебя это так важно, я попробую научить тебя тоже всем язы­кам, это же просто.­

— Для нас это совсем невероятно, Анастасия, поэтому ты ­постарайся объяс­нить. И скажи, за какой отрезок времени могла бы меня научить?

Она задумалась, глядя на меня, и ­потом сказала:­

— Память у тебя уже неважная, проб­лемы бытовые... н а тебя много времени потребуется.

— Сколько? — не терпелось мне услышать ответ.

— Для бытового понимания, типа «здравствуй» — «до свидания», думаю, что не менее четырёх, а может, и ­шести месяцев, — ответила Анастасия.

— Всё,

Анастасия, рассказывай, как это делал прадед.

— Он играл со мной.

— Как играл, рассказывай.

— Так ты успокойся, ну, расслабь­ся. Никак не могу понять, почему ты волнуешься?

И она продолжала спокойно:

— Прадедушка играл со мной, как бы шутил. Когда он приходил ко мне один, без дедушки, всегда подойдёт, поклонится в пояс, протянет руку,