Анастасия

за ним участились и ритмы звуков, слышимых вокруг, повы­силась их тональность.

— Поразительно! Это просто неве­роятно! — воскликнул я. — Они что же, Анастасия, так чутко реагируют на ритм, в котором бьётся твое сердце?

— Да. Они все, абсолютно все: и маленькая травинка, и большое дерево, и букашечки — откликаются на изме­нение ритма моего сердца. Деревья ускоряют свои внутренние процессы, больше начи­нают вырабатывать кислорода...

— Так реагируют все растения и животные, окружающие людей? — спросил я.

— Нет. В вашем мире они не пони­мают, на кого реагировать, и вы не ­стараетесь контактировать с ними, не понимаете предназначения этого кон­такта, не даёте им достаточной инфор­мации о себе.

Подобное может произойти с теми растениями и людьми, которые работают на своих маленьких ­садовых участках, если люди сделают всё так, как я тебе уже рассказывала: насытят ­семена ­инфор­­мацией о себе, станут ­общаться с растениями более осознанно. Хочешь, покажу, какое ощущение будет испы­тывать человек, имеющий такой кон­такт?

— Конечно хочу. Но как ты это сде­лаешь?

— Сейчас я подстрою ритм биения своего серд­ца к твоему, и ты почув­ствуешь.

Она просунула свою руку мне под рубашку. Её теплая ладонь слегка при­жалась к моей груди, её сердце, поти­хоньку подстраиваясь, стало биться в одном ритме с моим. И произошло удивительнейшее: возникло необык­но­­венно приятное ­ощущение, словно рядом со мной находились любящие меня родственники и мама, в теле ­появились мягкость и здоровье, в душе — радость, свобода и словно ­новое понимание ми­­ро­­здания.

Гамма окружающих звуков ласкала и сообщала истину, ещё не понимаемую до конца, лишь интуитивно ощущаемую. Все радостные и благостные чувства, когдалибо испытанные мною в жизни, словно слились в единое и прекрасное ощущение. Может быть, именно такое ощущение называется счастьем.­

Но как только Анастасия стала ­менять ритм биения своего сердца, прекрасное ощущение стало уходить от меня. Я попросил:

— Ещё! Пожалуйста, ещё, Анастасия.

— Я не могу долго так делать, у меня ведь свой ритм.

— Ну

ещё хоть немножко, — просил я.

И Анастасия снова ненадолго вернула мне ­ощущение счастья, потом всё ушло, оставив во мне всё же частичку приятного и светлого ощущения в виде воспо­ми­нания о нём. Некоторое время мы мол­чали, потом мне вновь захотелось услышать голос Анастасии, и я спросил:

— Вот так же хорошо было первым людям — Адаму и Еве? Лежи себе, нас­лаждайся, благоденствуй — всё есть... Только скучно станет, если ничего не делать.

Анастасия вместо ответа задала мне ­вопрос:

— Скажи, Владимир, и много людей так же ­думают о первом человеке Адаме, как ты сейчас подумал?

— Наверное, большинство. А что им там делать было, в раю? Это потом человек развиваться стал и приду­мывать всякое. Труд развил человека. Он и умнее стал благодаря