Анастасия

труду.­

— Трудиться нужно, но первый ­че­ло­век был неизмеримо умнее тепе­решнего, и труд его был более зна­чимым, требовал великого интеллекта, осознанности и воли.

— Что же делал Адам в раю? Сад возделывал? Так сейчас это каждый ­садовод может, не говоря уже об учёныхселекционерах. В Библии о деятельности Адама ничего больше и не сказано.

— Если в Библии изложить всё под­робно, то её невозможно было бы про­читать за всю человеческую жизнь. Библию нужно ­понимать — за каждой её строчкой стоит огромная инфор­мация. Ты хочешь знать, что делал Адам? Я расскажу тебе. Но сначала вспомни, ведь именно в Библии ­ска­зано, что Бог поручил Адаму дать названия и определить предназначение каждой твари, живущей на Земле. И он — Адам — сделал это. Он сделал то, чего не постигли до сих пор все научные учреждения всего мира вместе взятые.­

— Анастасия, а ты сама к Богу обра­щаешься, просишь у н его для себя чегонибудь?

— Что же я могу просить, когда мне так много дано. Я благодарить е го дол­жна и помогать е му.

 

 

 

 

 

 

 

КТО ВОСПИТАЕТ СЫНА?

 

 

 

По дороге к реке, когда Анастасия провожала меня к катеру, мы присели отдохнуть в том месте, где она оставила свою верхнюю одежду, и я спросил её:

— Анастасия, как мы будем вос­питывать нашего сына?

— Постарайся, Владимир, осоз­нать — ты пока ещё не можешь его вос­питывать. И когда его глаза в первый раз осмысленно посмотрят на мир, тебя не должно быть рядом.

Я схватил её за плечи и встряхнул.

— Ты что говоришь, что ты себе позволяешь? Мне непонятно, откуда у тебя такие своеобразные умозак­лючения. И вообще, сам факт твоего су­ществования невероятен, но всё это не даёт тебе ­права решать всё самой в нарушение всех законов логики.

— Успокойся, Владимир, пожа­луй­­ста. Не знаю, какую

логику ты имеешь в виду, но попытайся спокойно всё осмыслить.

— Что я должен осмысливать? Ребёнок не только твой, но и мой, я хочу, чтобы у него был отец, хочу, чтобы он был всем обеспечен, мог получить ­образование.

— Пойми, никакие материальные блага в ­твоём понимании ему не нужны. Он будет иметь всё ­изначально. Ещё в младенчестве получит и осмыслит столько информации, что обучение, опять же в ­твоём понимании, просто смешно. Это всё равно, что направить учиться великого математика в ­первый класс.

В тебе возникает желание принести младенцу какуюнибудь бессмыслен­ную ­побрякушку, но она ему не ­нужна совершенно. Она нужна тебе для само­удовлетворения: «Какой я хороший, заботливый». Если ты считаешь, что сотворишь благо, обеспечив своего сына машиной или ещё чемто, что у вас считается благом, то, пожелав этого, он и сам всё ­сможет получить. ­Подумай спокойно, что ты можешь ­конкрет­ное сказать своему сыну, чему научить его, что ты такого сделал в ­жизни, чтобы быть ему интересным?