Хирософия

то, что не воспринима­ется их основными чувствами, и еще более то, чего не могут понять; для них граница естествен­ного совпадает с тесными рамками, которые ус­танавливает их рассудок, не владеющий способ­ностью к широким обобщениям. Они обладают сильным, но невдохновенным умом, способным многое охватить, но не способным высоко под­няться; их ум подобен молодому орлу, чьи кры­лья слишком коротки и, позволяя ему летать над землей, не дают возможности подняться к свет­лым высотам небесной лазури.

Мужчина с рукой этого типа отличается педан­тичностью во всех своих мнениях и действиях; ему в высшей степени подходит карьера чиновника вследствие чрезвычайной пунктуальности и точно­сти, с какими он относится ко всем своим делам. Это человек, у которого все должно идти как по часам. Если ему случится проспать несколько ми­нут, если ему подали завтрак немножко позже обыкновенного и т. п., хорошее расположение духа испорчено ему на целый день. В его шкафу костюм висит аккуратно, каждый на своей вешалке, бума­ги на его письменном столе лежат в образцовом порядке; все в его комнате имеет свое определен­ное место, так что, даже проснувшись ночью, он, не зажигая огня, может найти любую мелочь.

Женщина этого типа, став хозяйкой, занима­ется не столько кухней, сколько непрестанным на­ведением чистоты и порядка. Платья у нее без еди­ного пятнышка, белье без единой дырочки. С ран­него утра до позднего вечера строго карает она домочадцев за любое невнимание или оплош­ность. Муж ее тоже не освобождается от бдитель­ного надзора: едва войдя в дом, он должен снять свои даже совершенно чистые туфли и надеть до­машние тапочки, так как

вступить на ковры пыль­ными или, боже сохрани, грязными ногами стро­го воспрещается. Особенно же страдает от такой страсти к порядку его письменный стол, чей жи­вописный беспорядок ежедневно уступает место строгому порядку, когда книжки разложены по величине, бумаги по размеру, так что совершен­но невозможно быстро найти нужную вещь.

Что касается идеалов таких людей, то они все­гда предпочитают добро красоте, а пользу — все­му. К этому, как продукт болезненного, преуве­личенного стремления к сдержанности, присоеди­няется еще и лицемерие. Эти люди ищут себе дру­зей среди людей воспитанных и дисциплинирован­ных. Выдающейся их способностью является без­граничная вера в авторитеты, они являются про­тивниками безусловной свободы и защитниками всякого рода привилегий. Незыблемым для них является авторитет рождения, общественного ран­га, закона и обычая. Они являются лучшими под­данными и составляют истинную основу монар­хии. Эти свойства общи у них с людьми, имею­щими лопатовидную форму рук, но побудитель­ные мотивы у них разные: первые уважают авто­ритет в лице его представителя, вторые — прекло­няются перед авторитетностью учреждения.

У «практичных» представительниц прекрасно­го пола это стремление