Сидхарткха

проигрывал  огромные  суммы,  проигрывал

деньги,  драгоценности, проиграл  загородный дом, снова  выиграл  его, снова

проиграл. Это  тревожное, сжимающее грудь чувство,  которое он  испытывал  в

момент бросания  костей, при крупной игре,  было ему дорого -- он любил его,

старался снова и снова вызвать его в себе, усилить, разжечь еще сильнее, ибо

только  в  этих ощущениях  он  находил  еще  своего рода  счастье,  какоето

опьянение,  какоето  повышенное самочувствие среди своей сытой, бесцветной,

тусклой жизни. А после каждого крупного проигрыша приходилось добывать новые

богатства,  усерднее  заниматься торговлей,  строже взыскивать с  должников,

чтобы  иметь  возможность  продолжать игру,  снова  швырять деньгами,  снова

выказывать  свое презрение к  богатству. Сиддхартха утратил спокойствие духа

при  проигрышах, потерял  терпение  по  отношению к  неисправным  должникам,

утратил свое добродушие по отношению к нищим, перестал находить удовольствие

в раздаче денег, в виде подарков или взаймы, обращавшимся к нему просителям.

Тот самый Сиддхартха, который проигрывал за один раз десятки тысяч и смеялся

при  этом, становился  в торговых делах  прижимистым  и мелочным, и даже  по

ночам ему  часто  снились деньги. А когда  ему  удавалось  очнуться от  этих

отвратительных  чар, когда он замечал в зеркале на стене своей спальни  свое

постаревшее и подурневшее лицо, когда на него нападали стыд и отвращение, он

убегал от  себя, снова  бросаясь  в азартную  игру, снова прибегая к дурману

сладострастья и вина, чтобы затем вновь уходить в  стремление к накоплению и

приобретению. И в этом бессмысленном  круговороте он носился до изнеможения,

до потери сил и здоровья.

     Но наступил день, когда он очнулся, и случилось это под влиянием одного

сновидения. Вечером  того дня  он был  у Камалы, в ее прекрасном парке. Они

сидели  под  деревьями и беседовали. Камала была  настроена  задумчиво, и  в

словах ее слышались грусть и усталость. Она просила Сиддхартху рассказать ей

о Гаутаме  и не могла досыта наслушаться о нем -- о  том,  как чист был  его

взгляд,  как тихи  и прекрасны  были  его  уста,  какой  добротой дышала его

улыбка, каким спокойствием веяло  от  его поступи. Долго, побуждаемый ею, он

рассказывал  ей о  Возвышенном,  а  Камала слушала его,  вздыхая, и  наконец

проговорила: "Когданибудь, и скоро,  может  быть,  и  я  последую  за  этим

Буддой. Я подарю ему свой  парк  и

сделаю своим  прибежищем  его учение". Но

вслед за тем она стала заигрывать с Сиддхартхой,  разожгла его чувственность

и  в