Сидхарткха

они  --

брахманы и их священные книги -- знают,  всемто и  даже  более чем всем они

интересовалисьтворением  мира,  происхождением  речи,  пищи,  вдыхания  и

выдыхания,  соотношением  чувств, деяниями  богов.  Бесконечно  много  знают

они,-- но  какую  цену  имеет все  это  знание,  если не  знаешь  Единого  и

Единственного, важнейшего, единственно важного?

     Правда, во  многих стихах  священных книг, в  особенности  в упанишадах

Самаведы 

говорится об этом сокровенном, из  начальном... Дивные  это стихи!

"Твоя  душа  --  это весь мир",-- гласят  они.  И  еще в  них говорится, что

человек в состоянии глубокого сна -- входит в свое сокровенное Я,  пребывает

в Атмане. Дивная мудрость звучит в этих стихах; все знание мудрейших собрано

тут и высказано в магических словах,-- чистое, как  пчелами  собранный  мед.

Нет, нельзя  не относиться с глубочайшим уважением  к столь огромным запасам

знания, собранным и  сохраненным бесчисленными поколениями мудрых брахманов.

Но где брахманы и жрецы, где те  мудрецы  и  подвижники,  которым удалось не

только достигнуть, но  и воплотить в жизнь это  глубочайшее  знание? Где тот

чародей,  который сумел бы это пребывание в Атмане во время сна перенести  в

бодрственное  состояние,  в  жизнь,  в  действие,  в  слово и  дело?  Многих

почтенных брахманов знал Сиддхартха. Прежде всего --  своего  отца, чистого,

ученого, почтеннейшего  из  почтенных. Достоин  преклонения  был  его  отец:

кротостью и благородством дышало его обращение,  чиста была его жизнь, мудро

было его слово, утонченная и возвышенная мысль отражалась на его  челе. Но и

он,--  столь много познавший,-- видал  ли он блаженство?  Жил ли он в мире с

самим собой, не был ли и он лишь ищущим, жаждущим? Разве не приходилось ему,

чтобы  утолить свою жажду, снова и снова черпать из  священных источников,--

из  жертвоприношений, из  книг,  из  собеседований с брахманами? Зачем  ему,

безупречному,  надо каждый день смывать грех, каждый день совершать очищение

-- каждый день пределывать все сызнова? Разве Атман не живет в нем, разве не

течет в его собственном сердце первоисточник? Егото -- этот первоисточник -

и надо  отыскать  в собственном Я. Имто и  надо овладеть.  Все же остальное

лишь искание, лишь хождение окольными путями, блуждание.

     Таковы были мысли Сиддхартхи, вот что его мучило, причиняло страдание.

     Часто  он повторял слова из  одной  Упанишады Чхандогья: "Воистину  имя

БрамыSаtуаm.-- Воистину тот, кто постиг это, ежедневно  вступает в небесное

царствие". Подчас  оно и ему