Анастасия

в цирках тоже много интересного со зверями показывают, не пробьёшься ты, чтобы устроиться, через барьер чиновничий, массу услов­ностей и интриг. В них ты не ­искушена.

В дальнейшем наша игра заклю­ча­лась в ­перебирании вариантов: куда бы могла Анастасия устроиться на работу в нашем мире и как ей преодолеть ­существующие условности. Но лёгких вариантов не находилось, так как у Анастасии не было ни документов об образовании, ни про­писки, а в рассказы о её происхождении лишь на основании способностей, пусть даже необычных, никто не поверит. Перейдя на серьёзный тон, Анастасия сказала:

— Мне, конечно, хотелось бы ещё раз побывать в одном из городов, может быть, в Москве, для того чтобы убедиться, нас­колько точна я в моделировании неко­торых ситуаций из ­вашей жизни. Мне, например, до конца не понятно, каким образом удаётся тёмным силам одура­чивать женщин до такой степени, что они, сами того

не подозревая, привлекают мужчин прелестями своего тела и тем самым не дают им сделать истинный выбор, близкий душе. А са­ми потом и страдают от этого, семью настоящую создать не могут, потому что...

И снова начались поразительные, тре­бующие осознания, рассуждения о сексе, о семье, о воспитании детей, а я подумал: «Самая большая невероятность из всего мной увиденного и ­услышанного — это её способность ­говорить о нашем бытии, точно и в ­деталях знать его».

 

 

 

 

 

 

 

КТО ЗАЖИГАЕТ

НОВУЮ ЗВЕЗДУ

 

На вторую ночь, боясь, что Анастасия снова подсунет мне для согрева свою медведицу или ещё чтонибудь вытворит, я ­категорически отка­зался вообще ложиться спать, если она сама не ляжет рядом. Думал: «Если рядом будет — ничего не вытворит». И сказал:

— В гости пригласила, называется. Домой к себе. Я считал, здесь пос­тройки хоть какието имеются, а ты даже кос­тёр развести не даёшь, зверюг ночью подсовываешь. Если нет у тебя норма­льного дома, так нечего и в гости приглашать.

— Хорошо, Владимир, не волнуйся, пожалуйста, и не бойся. Ничего плохого с тобой не случится. Если ты желаешь, я лягу рядом и согрею тебя.

В этот раз в берлогеземлянке было ­набро­сано ещё больше кедровых ­ве­­то­чек, аккуратно ­уложенной сухой тра­вы, стены тоже были утыканы ­веточками.

Я разделся. Положил под голову брюки и свитер. Лёг, укрывшись курткой. Кедровые веточки источали тот самый фитонцидный аромат, о котором в научнопопулярной литературе гово­рилось, что этот аромат обеззараживает воздух. Хотя в тайге воздух и так чист, дышалось им легко. Сухая трава, цветы добавляли ещё какойто необыкновенно тонкий аромат.

Анастасия сдержала слово и легла рядом со мной. Я почувствовал, что аро­мат её тела превосходит все запахи. Он был приятнее самых изысканных духов, запах которых я когданибудь ощущал от женщин. Но теперь у меня и мысли не было овладеть ею. После той попытки на пути к полянке