Анастасия

Когда я ­выпрямился с помощью её руки, мы продолжили путь, словно ничего не случилось. И я подумал почемуто про газовый пистолет, который был в моей сумке.

За разговорами както незаметно мы проделали уже ­немалый путь. Вдруг Анастасия остановилась, поставила под ­дерево мою сумку и радостно сообщила:

— Вот мы и дома!

Я огляделся. Небольшая аккуратная поляна, цветы среди величественных кедровых деревьев, но абсолютно ника­ких построек. Даже шалаша не увидел. Вообще ничего! Даже прими­тивного временного ноч­лега не увидел! А она радуется. Словно к жилищу комфортному мы подошли.

— А дом где? Как спать, есть, от дождя укрываться?

— Это и есть мой дом, Владимир. Здесь всё имеется.

Смутное чувство тревоги стало овла­девать мной.

— Где это всё? Дай чайник, чтобы хоть воды вскипятить на костре, топор.

— Чайника

и топора нет у меня, Владимир... Костёр хорошо бы не раз­водить...

— Да ты что говоришь? Чайника даже у неё нет! У меня вода в бутылке за­кон­чилась. Ты же видела, когда я ел. Я и бутылку выбросил. Теперь только конья­ка два глотка осталось. До реки или деревни день ходьбы, а я и так ­устал, пить хочу. Ты где воду берёшь? Из чего пьёшь?

Увидев моё волнение, Анастасия забес­покоилась, быстро взяла меня за руку и увлекла через полянку в лес, по пути приговаривая:

— Только не беспокойся, Владимир! Пожалуйста. Не расстраивайся. Я всё сделаю. Ты отдохнёшь. Вы­спишься. Я всё сделаю. Тебе не будет холодно. Ты хочешь пить? Я сейчас напою тебя.

Всего в десятипятнадцати метрах от поляны, за кустами, перед нами оказалось небольшое таёжное озеро. Анастасия быстро зачерпнула своими ладошками пригоршню воды и под­несла к моему лицу.

— Вот вода. Попей, пожалуйста.

— Да ты что, обалдела? Как можно пить сырую воду из какойто лесной лужи? Ты же видела, я боржоми пил. На теплоходе мы воду речную даже для мытья через фильтр специальный про­пускаем, хло­рируем, озонируем.

— Это не лужа, Владимир. Здесь чи­стая, живая вода. Хорошая! Не убитая наполовину, как у вас. Эту воду можно пить, она как молоко от мамы. Смотри.

Анастасия поднесла ладони к своему лицу и выпила из них воду.

У меня вырвалось:

— Анастасия, ты зверь?

— Почему же зверь? Потому что постель моя не такая, как у тебя? ­Машин нет? Приспособлений ­всяких?

— Потому что живёшь, как зверь, в лесу, ничего не имеешь, и, похоже, тебе это нравится.

— Да, мне нравится здесь жить.

— Вот видишь, сама и подтвердила.

— Ты считаешь, Владимир, характе­рным отличием человека от всего жи­вущего на Земле является­ наличие у него искусственно созданных пред­метов?

— Да! А ещё точнее сказать — циви­лизованного быта.

— Ты считаешь свой быт более ­ци­вилизованным? Да, конечно же, ты так считаешь. Но я не зверь, Владимир.

 Я — человек!