Ментальный план

религиям. По меньшей мере надлежит, чтобы они отличались сходными чистыми верованиями, где рассудок и разум играли бы незначительную роль. Сюда можно отнести поклонников Вишну, воплотившегося в Кришну и в другие формы, и некоторых приверженцев Шивы. Каждый из них погружен в оболочку своих собственных мыслей, будучи наедине со своим особым богом, забыв все остальное человечество, чтобы в его поклонение божеству не примешивалось чувство привязанности к лицам, близким на Земле. Например, был известен один субъект, всецело погруженный в экстатическое поклонение образу Вишны,

которому при жизни приносил жертвы. Среди находящихся на этом плане самые характерные примеры представляют женщины, и притом в очень большом количестве. Так, между ними была одна индусская женщина, муж которой стал для неё богом. Она воображала себе молодого Кришну, играющего с её собственными детьми. Последние были очень реальны и человечны, но маленький Кришна имел вид деревянного образа голубого цвета, одушевленного искусственной жизнью. В то же время в небесной жизни Кришна представлялся в иной форме: он имел женственный вид и играл на флейте, не возбуждая своим двойственным видом ни малейшего смущения или стыда. Другая женщина, предавшаяся культу Шивы и смешивая бога со своим мужем, видела во втором как бы олицетворение первого настолько, что принимала одного за другого. Некоторые буддисты с ограниченным образованием принадлежат к этому же подразделению: они видят в Будде скорее предмет поклонения, чем великого наставника. Многие другие обитатели этого уровня ментального плана принадлежат к христианской религии. Вера без умственного развития, примером которой может служить вера необразованного католического крестьянина или убежденный и верный вопль Армии Спасения, приводит к тем же результатам, какие были описаны выше; то же самое представляет из себя слепое обожание Христа или Божьей Матери. Так, один ирландский крестьянин, погруженный в страстное обожание Девы Марии, представлял себе Её стоящей на полумесяце, как на картине Тициана “Успение”, но простиравшей к нему руки и обращающейся с речью. Один средневековый монах в экстазе созерцал Христа на кресте, и такова была сила страсти его любви и жалости, что, видя Его кровавые раны, он силой воображения причинял себе такие же на ментальном теле.

Другой, казалось, совершенно забыв печальную историю распятия, не представлял себе Христа иначе, как сидящим на престоле Славы; у ног его – волнующееся кристальное море; он окружен огромной толпой поклонников, среди которых находится сам обожатель с женой и семейством. Несмотря на всю глубину своей любви к семье, преданность Христу в его мыслях занимала первое место. Однако его представление о Боге было вполне материально: он представлял Его постоянно переодевающимся, и, как в калейдоскопе, чередовались изображения человека и агнца с хоругвью – эмблематическое изображение, часто встречающееся на церковных окнах.

Одна религиозная