Атмосфера человека

от нормального качественно и наделяющим этих людей возможностью наблюдать невидимые простым смертным феномены. Второе предположение скорее всего ближе к

истине. Эманации магнитов и т.п. образованы вибрациями, находящимися за пределами видимого солнечного спектра. Подобные вибрации могут иметь место и в случае с человеческой аурой. Одна из причин для такого вывода заключается в том, что если бы излучения ауры располагались в границах видимого спектра, в мире нашлось бы великое множество людей с достаточно проницательным зрением, способных видеть столь необычное явление, как свечение полюсов магнита, а также нечто подобное тому, что называется в этой книге аурой человека. Этот довод можно дополнительно усилить,

если доказать, что зрение ясновидящих в смысле выполнения обычных функций ни в чем не превосходит зрение обычного человека. Мы спросили об этом ясновидящего, и он любезно ответил, что «способность видеть ауры никоим образом не связана с обычным зрением» и что обычное зрение некоторых ясновидящих на самом деле оставляет желать лучшего. Учитывая эти факты, можно смело утверждать, что люди, видящие человеческую ауру, туманное свечение вокруг магнитов и т.п., обладают этой способностью отнюдь не по причине особой остроты зрения, но благодаря возможности видеть лучи, не принадлежащие обычному, видимому спектру.

Если одни люди могут видеть такие лучи, нет особых причин считать, что их не смогут увидеть и другие — с помощью особых аппаратов или путем специального воздействия на глаза. Именно таким воздействием и отличается дицианин.

Хотя с самого начала было очевидно, что дицианин каким-то особым образом влияет на органы зрения, тем не менее до сих пор так и не выяснено, какая именно часть глаза аффектируется и какова природа происходящих в нем изменений. Всяческие попытки объяснить эти изменения и по сей день носят только гипотетический характер.

Лет девять-десять назад, когда автор с помощью физических приборов изучал силы, эманирующие из тела, он пользовался световым лучом, отражающимся от маленького подвижного зеркальца на шкалу (наподобие тех, что бывают в гальванометрах). Поскольку точные измерения приходилось снимать с расстояния 8 футов, автор использовал

для этого театральный бинокль, фокусировочный механизм которого для получения хорошей четкости изображения приходилось выкручивать до предела[8] . Однажды через несколько лет, когда ему довелось смотреть через этот же бинокль, он, к своему удивлению, заметил, что для получения хорошей резкости ему уже не нужно выкручивать фокусировочный механизм до такой степени, хотя изучаемый объект на этот раз находился вдвое ближе. Единственное разумное объяснение этому заключается в том, что фокусное расстояние его глаз с тех пор каким-то образом сократилось (эффективно