Исцеление человека

характера людей, убежденных в том, что их долгие

года  составляют  их главное богатство (а не  тягостное  бремя, как  у  иных

знакомых мне пенсионеров) - все это вызвало целую мировоззренческую сенсацию

на Западе, подлинный переворот во взглядах на жизнь и на здоровье человека.

     Было  бы неверным  обойти здесь хоть упоминанием и  достижения  великих

восточных  школ,  прежде  всего  -индийской и  китайской.  Йога  во всех  ее

ступенях,  учение  аюрведы,  система  тайчжицуань и ряд других  предполагают

постоянное и всеохватывающее воздействие  человека на свою психику и на свое

тело. Не  смею утверждать, что  все последователи  этих  замечательных  школ

достигали тех же  результатов, что и отдельные их знаменитые  представители,

да ведь дело и не в этом, а в том, чтобы понять: если человек захочет, то он

может даже в невероятно трудных  условиях (вспомним хотя бы историю жестоких

гонений и подвижнической  жизни  Порфирия  Иванова)  добиться  и  в старости

сохранения уровня своего здоровья  на показателях,  характерных для цветущей

молодости.  Для  того,  чтобы  так  было,  необходимо,  во-первых,  о  своих

возможностях знать и, во-вторых, над собою, любимым, надо работать.

     Что такое "знать"? Это значит осознать существующие механизмы жизни как

можно  более  всесторонне.  Что  такое  "работать"?  Это  значит практически

реализовать полученные знания  - во благо себе и на благо другим, если ты  -

врачеватель. Дело  трудное,  но  вполне  возможное.  Эти  усилия  не  просто

продлевают  жизнь, что само  по  себе  великолепно,  но главное, качественно

меняют ее содержание. "Кабы молодость знала, кабы старость могла", - звучало

всегда  в сослагательном  наклонении  как  несбыточная мечта.  Но вот  мечта

сбывается: полнокровная жизнь  в единстве зрелого  разума и цветущего тела -

оказывается,  это  вполне  возможно,  надо  лишь руки приложить. Ну, а  если

прикладывать руки нет желания, если есть охота абы как проскочить лишь часть

отпущенного тебе срока (сочувственно издеваючись, скажу: "хоть малую,

зато в

мучениях"),   то  вольному   -  воля.   У   нас   -  свобода   полная:  хоть

ответственности, хоть безответственности...

     Вполне  могу  понять  тех, кто свое нежелание заниматься собою же готов

прикрыть от-чен-но высокими словами  о свободе  воли, свободе выбора и  т.п.

философскими категориями. Изредка здесь бывают и впрямь серьезные аргументы.

У меня не нашлось,  к примеру, убедительных слов в опровержение в  таком вот

трагическом эпизоде: один из моих знакомых редакторов не то чтобы курил, но,

как фабричная труба, смолил  одну  вонючую папиросу подряд вслед  за другой,

практически  безотрывно. Когда я  сказал ему:  дескать, дорогой мой